Может ли психотерапевт рассказывать пациентам о себе?

Психологические хитросплетения: почему сапожник без сапог

Как стать успешным и найти время на себя

Чтобы мы лучше друг друга понимали, давайте расставим точки над «ё».

Говоря «сапожник» – имеем в виду мастера, профессионала, гуру своего дела – от ремесленников и деятелей искусства до учителей и программистов.

Говоря «сапоги» – имеем в виду плоды труда этого мастера (у швеи – платье, у музыканта – соната, у футбольного тренера – умение его ученика играть в футбол, у психолога – душевное равновесие и так далее).

Когда говорим: славному сапожнику негоже быть босым, имеем в виду, что правила игры современного мира требуют уделять время и себе любимому.

Особенно, если мастер стремится стать успешным и в работе, и в личной жизни. А чтобы понять, как этого достигнуть, углубимся в причины возникновения проблемы.

В какой из них узнаете себя, а в какой специалиста, к которому обратились за товаром или услугой?

Мастер не всегда имеет то, что умеет. Почему и как это исправить?

Типичные причины, почему у профи нет того, чем он в избытке обеспечивает других, варианты решения:

• Проблема: Нет времени.
  • Решение: изучить принципы тайм-менеджмента, внедрить их так, чтобы структурировать свой график и ежедневно/еженедельно уделять себе необходимое время (зависит от профессии). Помогают специальные приложения тайминга на смартфон.
• Проблема: Работа утомляет, надоедает и не хочется ею заниматься во внерабочее время. Профессиональное выгорание.
  • Решение: творческий подход. Если нет возможности воплотить его на работе, то для себя уж точно можно позволить такую роскошь. Добавить разнообразия в повседневный быт и по-разному проводить выходные. Проблема многогранна и глубока, полезно обсудить ее с близкими, с психологом.
• Проблема: Человек не хочет или отвык делать бесплатно себе то, что делает другим за деньги.
• Проблема: Специалист не доверяет другим мастерам, не может сам себе сделать то, что делает клиентам (зубной врач, гинеколог, костоправ).
  • Решение этих двух проблем: честно признайтесь, зачем вам сапоги. Если для профессионального развития, то нужно брать волю в кулак и делать! Если же для личного комфорта и на самом деле не обязательно делать самому, то подумайте о делегировании и найдите адекватного сапожника.

• Проблема: Лень и откладывание на потом, потому что «подождет».
  • Решение: ищите мотиватор, дополнительно хвалите себя и поощряйте после того, как сделаете себе сапоги. Но учтите, зачастую это бич не столько профессиональный, сколько психологический, избавляйтесь от него комплексно. Разберитесь в природе своей лени и в привычке откладывать жизнь на полку, затем непременно решайте эти недостатки, они отравляют жизнь. Если самостоятельно анализировать, рефлексировать не получается, обратитесь за помощью к психологу или доброму другу.
• Проблема: Мастер делает себе на так-сяк, мол, переживу, перебьюсь. Или наоборот для себя любимого корпит, впадает в перфекционизм, ищет лучшие материалы.
  • Решение: пересмотреть самооценку, отношение к своему труду и времени. Снова-таки, с точки зрения психологии ищите, где собака порылась, возможно так проявляются комплексы или фобии.
• Проблема: Криворукий мастер. Сам себе не способен сделать хорошие сапоги, а плохих не хочет, и к другому сапожнику не обращается.
  • Решение: что тут скажешь – или поднажмите на улучшение квалификации, или меняйте специальность.
• Проблема: Сапожнику не нужны сапоги.
  • Решение: подумать, а проблема ли это, мешает ли как-то профессиональному развитию. Например, человек изготавливает одежду и аксессуары для животных, но сам не намерен заводить питомца, поэтому спокойно обходится без этих вещей. А вот если визажист представляет собой икону натуральной красоты, крайне редко делает укладку и макияж – такое клиенткам вряд ли понравится.

Может ли быть без сапог психолог, коуч, бизнес-тренер

А вы как думаете? Стоит ли доверять «босым» специалистам? Ну, предположим, дизайнер может позволить себе беспорядок в офисе, дворник – беспорядок в собственном доме, парикмахер – беспорядок на голове…

это же не влияет на то, как они делают свою работу.

А может ли психолог позволить себе беспорядок в своей голове, помогать другим, имея психологические проблемы? Может ли коуч или автор развивающего тренинга брать под крыло клиентов, не разобравшись в собственной жизни?

Однозначного ответа нет, увы. С одной стороны, задача специалиста посмотреть на потребность клиента сверху, оценить ее беспристрастно.

Затем, исходя из теоретических знаний и практического опыта, подобрать индивидуальный сценарий решения вопроса – будь то шитье платья, программа похудения или преодоление депрессии.

Поэтому хороший психолог должен абстрагироваться от личных переживаний и переключиться на проблему пациента.

В каком случае нежелательно работать с «босым» специалистом «по мозгам»?

• Если у него такие же проблемы, как у вас, и он с ними не справляется.

Но не путайте прошлое с настоящим. То, что человек когда-то столкнулся с трудностями, допустил ошибку и решил ее, а сейчас говорит, что так делать не надо – значит, сделал выводы и советует избежать граблей.

Коуч, который был стеснительным и нерешительным, но победил эти изъяны и теперь учит других уверенности – это уже не босоногий сапожник, а хороший сэнсэй. Также и психолог, у которого есть личный опыт успешного преодоления фобий, станет мудрым помощником, лучше поймет человека, оказавшегося в той же лодке.

Тренер по самообороне, который когда-то стал жертвой хулигана, даст ученикам больше, чем тот, кто не имел подобного опыта.

• Если специалист осознает, признает и оправдывает свою «босоногость». Например, диетолог говорит: «Я такая полная потому, что всю себя посвящаю людям, а собой заняться некогда, но как-только мне нужно будет, тут же сброшу вес». Круто, конечно, но! Это минус с точки зрения маркетинга и пиара. Это минус для человека лично. Можно было бы дать плюс за в большую практику… но в данном примере разве практика будет полноценной, без личного опыта, когда сам не прошел то, что других делать заставляешь?!

Сапожник без сапог нынче – антиреклама. Чтобы быть успешным, не жалейте времени на себя, делайте себе достойные сапоги – это эффективный прием самопиара: вот я сделал хорошо себе – могу и тебе.

Гештальт-взгляд: да не нужны ему свои сапоги! Это профлексия

С детства нас воспитывали относиться к другому так, как хочешь, чтобы относились к тебе. Когда маме становилось холодно, она укрывала пледом ребенка. Когда папе хотелось поиграть в «Морской бой», он дарил игру своему чаду.

Для объяснения данного явления гештальтпсихология использует термин профлексия. Как вы уже поняли, профлексия – это когда человек делает другому то, что хотел бы получить для себя.

Часто даже не осознавая, что мотивом поведения является надежда на симметричный ответ.

Столь безобидное правило вежливости и заботы у некоторых людей выливается в патологию: не могут напрямую сказать, чего хотят, в чем нуждаются, а пытаются «попросить» об этом только «намеками».

Причем тут босой сапожник? Возможно, когда человек выбирает профессию или хобби, он неосознанно руководствуется глубинной потребностью в тех результатах труда, которые решает давать другим. Поэтому ему не нужны свои собственные сапоги! Ему хочется дать их кому-то, чтобы в ответ получить другие и/или уважение.

Но люди, ведь, не телепаты, намеки мало до кого доходят, вот и получается – мастер для других старается, но от них ничего не получает (финансовая прибыль в данном контексте второстепенна).

Приведем пример: стремление делать массаж (за деньги или просто так), помогать в психологических трудностях (по работе или в быту), угощать всех вкусняшками (будучи поваром или домохозяйкой) – это может быть завуалированным посылом обществу «а теперь ты мне сделай так же». Речь не только о результатах профессионального труда, ведь вокруг так много «бытовых сапожников» по типу: на работе инженер, а вне работы рисует картины на подарки; на работе визажист, а вне работы животных лечит или наоборот.

Так давайте же будем внимательны друг к другу! Присмотримся к близким сапожникам, оценим их труд: «Хорошие сапоги, надо брать!», заглянем в душу и подарим в благодарность свои «черевички».

Источник: //kolesogizni.com/delo/pochemu-sapozhnik-bez-sapog

Может ли психотерапевт навредить?

При этом человек устроен так, что его развитие происходит только через преодоление фрустрации. Честно скажу – не знаю, кто из спецов первым описал данную закономерность, я прочла об этом у Перлза и, сверив прочитанное с собственными наблюдениями, пришла к выводу, что “повар нам не врет”.

Если все хорошо, полностью оптимально, никаких сложностей нет – так и развиваться получается незачем, можно сидеть себе спокойно на пальме, бананы кушать. Правда, стоит отметить, что так не бывает. Потребность в развитии заложена в каждом из нас по умолчанию. И рано или поздно прежний психологический возраст начинает “жать”, подобно башмакам, из которых человек уже вырос.

И это означает, что пора расставаться с прежним представлением о себе и мире, и переходить на новый уровень. В принципе, об этом люди знали с древнейших времен, задолго до появления науки психологии, и именно этому способствовали обряды инициации, сопряженные с прохождением человеком испытаний различной степени сложности.

Те, кто с испытаниями не справлялся, переходили в разряд “старых детей”  и лишались права заниматься “взрослыми” делами (интересующиеся да соблаговолят прочесть книгу Риммы Ефимкиной “Пробуждение Спящей Красавицы”, там об инициациях написано много и подробно).

В настоящее время инициатические обряды как социальная норма благополучно канули в Лету – и это не есть хорошо – поэтому роль “проводника на новый уровень жизни” часто достается психотерапевту. И в этом процессе без фрустрации обойтись оказывается никак невозможно.

При этом – помним, да? – задача терапевта заключается в том, чтобы помочь клиенту “подрасти”, научиться отыскивать новые способы решения жизненных проблем и трудностей взамен прежних которые уже не работают и потому проблемы с трудностями выглядят неразрешимыми. Задачи “разрушить” и “повредить” клиента, зафрустрировав его смерти, у терапевта нет.

И что важно в данном процессе – это подобрать оптимальный уровень фрустрации. Тот, который окажется для клиента выносимым и стимулирующим приобретать новый опыт.

В ответ на фрустрацию в человеческом организме возникает энергия, направленная на реализацию того, то, что физиологи называют “реакцией борьбы или бегства”. Условно – если я вижу, что-то, что мне не нравится и чувствую в себе силы это изменить – возникнет реакция гнева, стремление бороться и победить.

Если оно не нравится, но выглядит уж больно устрашающе, то оптимальным вариантом будет –  унести ноги.  Штука в том, что выяснить преодолимый для другого человека уровень фрустрации – задачка, требующая времени.

Поэтому-то терапия начинается с так называемой шизоидной фазы, где забота о безопасности клиент-терапевтических отношений принадлежит в большей степени терапевту.

Его целью на этой стадии является выяснить, “где начинается граница клиента” – что за характер у этого человека; насколько хорошо он понимает собственный внутренний отклик на то, что говорит и делает терапевт; насколько ясно и четко может сообщить о том, что ему что-то в этих словах и действиях нравится или не нравится.

Проблема в том, что многие люди этого не умеют вовсе.

Самая распространенная причина такого неумения – та реакция родителей, которую он получал в детстве в тех ситуациях, когда пытался протестовать и настаивать на своем. Протестовать и настаивать в определенном возрасте начинают абсолютно все дети, это как раз то, что называют “кризисом трех лет”.

Понятно, что “три года” – маркер достаточно условный, у одних детей он начинается немного раньше, у других немного позже.  Но – начинается.
И вот – представьте – ситуация. Не повезло.

Родители оказались людьми, сильно груженными различными убеждениями типа “ребенок не должен злиться на родителя”, “до своего мнения еще надо дорасти”, “я лучше знаю, что нужно моему дитяте” и прочими подобными, общий пафос которых сводится к тому “ребенок должен слушаться”. Всегда.

Встречаясь с ребенкиным протестом, такой родитель оказывается в крайне тяжелой ситуации. Он не знает, что ему делать с этим протестом, как на него реагировать. Картина мира – та, в которой ребенок должен слушаться и иначе никак – рушится. И родитель впадает в панику. Это нормально – впадать в панику, когда рушится что-то очень ценное.
А поскольку паника – это очень неприятное чувство, переживать, вкупе со своей растерянностью и непониманием, что же делать,  сложно и не хочется, родитель принимает оптимальное, с его точки зрения, решение – ликвидировать источник паники. Который – опять же с его точки зрения – содержится в поведении ребенка. А вовсе не в том, что родитель не знает, как ему реагировать на детский протест (“мама же лучше знает”, “папа же пожил, папа – умный” – помним, да?). Тем более, что ликвидировать тревожащие поведенческие проявления маленького ребенка очень просто, рычагов воздействия на него – тьма-тьмущая. Запретить. Накричать. Пристыдить. Отшлепать. Обесценить. Наказать отвержением – “если ты так себя ведешь, то я тебя брошу (уйду, оставлю одного, не буду с тобой разговаривать и ничего для тебя делать”). Противопоставить таким мерам воздействия малышу решительно нечего. Он слишком слаб для того, чтобы дать сдачи. Он не может сказать “ну и пожалуйста, я пойду поищу себе других родителей, таких, которые меня будут больше любить”. Он тотально зависим от родителей. И понимает – если мама и папа, самые великие и главные люди в его жизни, сочтут его “плохим” и на этом основании перестанут о нем заботиться – он просто умрет.

Конечно, мама и папа, пребывающие в относительно здравом уме и твердой памяти, ребенка на улицу не выбросят и погибать без заботы не оставят. Конечно, они говорят такие вещи сгоряча, от злости и собственного бессилия. Но ребенок-то об этом не знает! И потому сказанному – верит.

И пугается зачастую очень сильно. И выносит из подобных отношений примерно такой вот опыт: “Говорить о том, что что-то не нравится – себе дороже. Навстречу мне не пойдут, наоборот, настучат по башке за то, что о своем недовольстве заикаюсь”.
Кстати, подобный исход угрожает и детям тех родителей, которые очень сильно запарены про “счастливое детство” своих отпрысков. Которые бьются-колотятся, чтобы у ребенка “все было” – вещи самые модные, школа самая престижная, мобильник самоновейшей марки – и недовольство чада воспринимают как личное оскорбление: “чем ты недоволен, у тебя же все есть!”. Все есть, папы с мамой нет, родители слишком заняты своей ролью “носителей добра” для того, чтобы обращать внимание на ребенка. В итоге получается такая вот засада: выражать злость и недовольство нельзя, за это накажут; чувства же эти – злость и неудовлетворенность, меж тем, возникают регулярно. А значит – угроза быть наказанным сохраняется. Выход из этого положения тоже находится – постепенно ребенок привыкает не чувствовать неудовлетворенности и злости, не допускать этих чувств в свое сознание. Все. Задачка решена. Теперь он – в своем представлении – соответствует родительскому мифу о “правильном ребенке”, а, значит, находится в относительной безопасности.

Очень любопытными в этом плане бывают момент, когда клиент на вопрос о чувствах, которые вызывает у него та или иная ситуация, начинает ответ со слов “ну, злости у меня нет…”.

Вырастая, такие люди продолжают вести себя так, как их когда-то научили. Тем более, что система образования, ориентированная на установку о том, что “ребенок должен учиться и слушаться” данную педагогическую линию вполне поддерживает. И со временем накапливает ворох проблем.

Потому что для того, чтобы решить любую проблему, нужно, во-первых, признать, что в существующем положении вещей что-то не нравится, во-вторых – воспользоваться той самой энергией “борьбы или бегства”. Для того, чтобы либо изменить ситуацию, либо убрать из нее себя.

При том, что делать подобные вещи человек отучался долго и упорно с самого раннего детства – помним, да? – и ко взрослости начисто забыл о том, как оно, собственно, делается. И попробуйте в таких условиях решить хоть одну проблему.

(Энергия гнева, кстати, в организме все равно возникает, вне зависимости от того,осознается она или нет. На что расходуется эта энергия, будучи запрещенной к прямому предъявлению – это, пожалуй, отдельная тема)Да и жизнь человека, который себя не отстаивает, оказывается полна невзгод и опасностей – под того прогнись, этому подчинись, слова против не скажи, сдачи дать не смей… в общем – бери того и “делай с ним шо хошь”. Сам человек давно уже забыл о том, когда и как все это начиналось, и теперь максимум что делает – так это, выучив разные красивые длинные слова, сетует на свой “мягкий характер” да “низкую самооценку”.

Поэтому, если в жизни такого человека замаячила перспектива встречи с  психотерапевтом – сам подумал или, там, знакомые посоветовали – то одной из первых при этом совершенно естественно возникает мысль типа “ну вот, и этому придется подчиняться”.

Ну а дальше, столь же естественным порядком, тянется идея о том, что “этот”, воспользовавшись его подчиненным положением, может с ним что-нибудь такое сотворить, что, спасибо, не надо.

Тем более, что реальной информации о том, что представляет из себя работа психотерапевта удручающе мало, а вот мифов разной степени абсурдности про специалистов от “психо” столь же удручающе много. А пристрастие людей к игре в “подумайте, какой ужас!” еще господин Эрик Берн давным-давно описал.

Так к чему я все это долго и нудно рассказываю? К тому, что большинство психотерапетов все это, о чем было долго и нудно – знают. Во-первых, потому что их этому учат.

Во-вторых, потому что они в обязательном порядке проходят собственную терапию и многие клиентские трудности знают, так сказать, “изнутри”, на собственном, клиентском же, опыте.

Через что априорно подозревать терапевта в каком-то сознательном желании навредить – на мой взгляд, совершенно не полезно. А полезно – помнить о том, что терапевт работает для клиента. Спрашивать, уточнять, возражать. Даже если это очень трудно.

Даже если вы всю жизнь именно этого и избегали. Когда-то же надо начинать. Да, кстати… мои учителя, помнится, говорили: “Гештальтом навредить нельзя, можно только – не помочь”. На этой оптимистической ноте и закончим. ?
|

lual“Маргарет Малер и её соавторами (1968) было проведено широкое исследование, результаты которого помогают нам лучше понять процесс развития, способствующий успешному продвижению ребенка от психологического единства после рождения к психологической автономии в возрасте 2-3х лет. Они установили, что люди, у которых эта стадия завершилась успешно в дальнейшем не зависят от людей или вещей, находящихся вовне, которые управляли бы ими. У них существует целостное, внутреннее ощущение собственной уникальности и четукое представление о своем “Я”, и о том, кто они есть. Они могут находиться в близких отношениях с другими людьми, не опасаясь потерять себя как личность”.

Интересующиеся вопросом, “как поступать родителям, чтобы помочь ребенку сформироваться как личность” да соблаговолят прогуляться сюда.

Источник: //lual.livejournal.com/79781.html