П. Тиллих «Мужество быть»
Чистая тревога: Дмитрий Хаустов интерпретирует «Мужество быть» Пауля Тиллиха
Пауль Тиллих родился в 1886 году в Пруссии, в семье лютеранского пастыря. Учился в Кенигсберге и Тюбингене, где получали образование Шиллер и Гегель. Был доктором теологии и одновременно пастырем, а в годы войны служил в артиллерийском полку. В 1933 году уехал в Америку и всю оставшуюся жизнь преподавал в Нью-Йорке.
«Мужество быть» — одно из главных произведений теолога, рассматривающее многие экзистенциальные понятия. В нем он анализирует мужество с двух точек зрения — с позиции этики и онтологии, то есть учения о сущем как таковом. Тиллих пытается разобраться, в свете чего возникает мужество и как его определяет страх и тревога.
Категории понятия «мужество»
«Мужество» по Тиллиху — это онтологическая и вместе с тем этическая категория. Корень традиции условно можно свести к мысли Сократа — как нам поступать, если мы не знаем, что вообще есть? Сам термин «мужество» изначально имеет лишь этический характер, именно поэтому появляется словосочетание «мужество быть» (courage to be).
В первую очередь «Мужество быть» — некий этический акт, в котором человек утверждает свое бытие вопреки тому, что мешает его утверждению. Сам предлог «вопреки» несет в себе антагонистический характер, протестный элемент.
Сначала человеку что-то противостоит в осуществлении бытия, но потом он отвечает на вызов и начинает противостоять этому сам. Что именно мешает осуществлять свое бытие? Все что угодно.
В основу экзистенциальная традиция ставит страх и тревогу.
Тревога и страх
Страх — это всегда опасность чего-то. Объектом страха чаще всего становится что-то конечное, предметное, это не страх перед ничто.
Это чувство носит онтический характер (в философии Хайдеггера «онтический» — относящийся к порядку сущего, а не бытия). Страх указывает на сущее.
Силы сопротивляться страху есть у самого человека, мужество перед ним требует усилий, но, так или иначе, страх предметен и, самое главное, конечен.
Тревога же, в отличие от страха, имеет онтологическое измерение, у нее нет ни объекта, ни предмета. Это просто угроза как таковая, для бытия — это небытие. Объект тревоги — необъектный, это ничто.Различие страха и тревоги можно проследить в отношении к смерти. Страх перед смертью — это страх перед тем, что приносит смерть, перед определенной угрозой.
Тревога из-за смерти — страх перед небытием, незнанием, непониманием того, что значит «не быть».
Бытие и небытие отражаются друг в друге, но тревога неустранима из бытия, поэтому она пытается отыграть себя в страхе. Тиллих пишет, что испытание «чистой тревогой» совершенно невыносимо для человеческого существования.
Мы специально ищем конкретное сущее, какой-то страх, чтобы тревога перестала быть. Однако это невозможно.
Что делать с этой тревогой? Как ей противостоять? Именно здесь применимо понятие «мужество быть» — осуществлять бытие, бросая тревоге вызов и сопротивляясь ей.
Виды тревоги
По Тиллиху, существует три области, в которых сталкивается бытие и небытие. Эти понятия могут быть взяты как с относительных, так и с абстрактных точек зрения.
Онтическая (или сущностная) область может представлять угрозу существованию, судьбе или смерти, ее Тиллих понимает как случайность. Общество же привыкло воспринимать эту угрозу как некую необходимость, которая впоследствии становится фактом.
Духовное небытие угрожает бытию в виде пустоты и отсутствия смысла. Если же подобная тревога носит абсолютный характер, то происходит потеря вообще всякой возможности смысла, что ведет к краху сознания.Третья тревога — тревога осуждения — обрекает на вечное чувство вины, это постоянное переживание ответственности за свое бытие и поступки.
Характер мужества в контексте истории
«Мужество быть» Тиллиха содержит также историческую систему. По утверждению философа, в различные исторические периоды люди испытывали те или иные виды тревоги. Например, для античности характерна тревога смерти, угроза существованию.
В этот период люди были подчинены судьбе как некой необходимости. В средние века в сознании превалировала тревога вины, осуждения. Люди были уверены, что страшна не смерть, а то, что их ждет после нее, то есть воздаяние за грехи.
Для Нового времени и всего ХХ века характерна духовная тревога, вызванная окончательной потерей смысла и тенденцией к сомнению.
Мужество быть собой и мужество быть частью
Что остается у человека, если исчезает «мужество быть»? Тиллих счтитает, что это отчаяние. Мужество, зная тревогу и небытие, может с ним справиться, оно действует с этим знанием.
Мужественен не тот, кто гонит от себя тревогу, а кто выступает ей навстречу и в этой борьбе продолжает себя осуществлять. Быть мужественным — это в первую очередь быть частью, соучаствовать происходящему.
То есть, принимая мир, получать возможность выйти за границы тревоги.
В рассуждении на тему «мужество быть частью» у Тиллиха появляется важный экзистенциальное понятие: человек есть некая возможность мира, вне мира невозможно быть собой, то есть реализовать свои возможности. Мужество быть частью и в то же время быть собой невозможны друг без друга.
Однако у мужества быть собой есть некая теневая сторона, ведь радикальный индивидуализм ведет к утрате бытия, утрате мира, встречей один на один с пустотой. Мужество остается мужеством только тогда, когда совмещает в себе как мужество быть собой, так и мужество быть частью. Но где возможно такое совмещение? Тиллих убежден, что в религии.
Вера как сила утверждения
В мужестве человек выходит за пределы конечного. Поэтому понятие мужества имеет религиозные корни. Религиозность есть трансцендирование всего, религиозность — это внимание к бытию, к сущему.
Когда у человека преобладает мужество быть частью, то для него характерен мистицизм: человек сливается с бытием, рискует утратить себя. Но когда преобладает мужество быть собой, то на первый план становится личная вера, где в общении с Богом человек рискует потерять мир, его целостную форму.
Тиллих говорит, что вера — это чистая форма мужества быть, ведь небытие невозможно трансцендировать через что-то конечное. Вера — это вера в конечное, предметное, вещь, существо. По Тиллиху вера, изначальная и первичная, становится некой силой утверждения жизни, вопреки судьбе и угрозе смерти.
Тревога смерти возникает потому, что есть жизнь. Но жизнь сама по себе объемлет смерть, и если мы это понимаем, то становимся мужественными. В итоге Тиллих говорит, что стать на сторону утверждения бытия в борьбе с тревогой — значит быть способным верить. Веруя, мы осознаем, что мы есть, мы чувствуем — а это наше великое оружие.
Источник: //theoryandpractice.ru/posts/9939-muzhestvo
Цитата из Пауля Тиллиха, приведённая нами в прошлом постинге, вызвала недоумения. Тиллих, действительно, в своём роде поэт – и к его текстам вполне приложимы слова апостола Петра, сказанные им о текстах апостола Павла – что-де в посланиях брата нашего Павла, несмотря на всю их премудрость, есть нечто неудобовразумительное. (Ну, это мы своими словами апостола Петра процитировали:))
Итак, та самая из Тиллиха цитата:
“Вера – это состояние захваченности силой самого-бытия. Мужество быть есть выражение веры, и только в свете мужества быть можно понять, что такое вера. Мы определили мужество как самоутверждение бытия вопреки небытию. Сила этого самоутверждения есть сила бытия, которая действует в каждом акте мужества. Вера есть опыт этой силы.”
(с) Пауль Тиллих,“Мужество быть”
Вот разъяснение её от kiratata:
Тиллих констатирует, что сознательная жизнь не может не видеть со всех сторон многообразной угрозы небытия. Вопрос исключительно волевого выбора – соглашаться, что и правда небытие сильнее бытия, поскольку ничто не вечно, не совершенно, или же утверждать ценность жизни во всех её проявлениях несмотря на их конечность, ограниченность, несовершенство и пр.
Мужество, то есть наша способность говорить жизни “и всё-таки да!” – это и есть самоутверждение бытия вопреки небытию.
Эта наша решимость, способность сделать именно такой выбор и делать его постоянно с практическими выводами, с действием соответствующим (не потому, что сказать иначе – очень страшно и безнадёжно, а умирать больно и непонятно, а потому что мы и правда любим жизнь, чужую и свою!) – эта наша решимость и являет силу жизни, то есть не просто демонстрирует, а как раз создаёт, осуществляет. Когда мы решаемся действовать так, несмотря на все реальные и воображаемые ужасы и трудности, несмотря на вопрос “а смысл?”, то через какое-то время мы убеждаемся, что – получается! наша победа! – пусть даже в каком-то частном деле.
Мы чувствуем, что жизнь и правда может за себя постоять – через наши действия, и прежде всего – через нашу решимость. Осознание этой силы жизни в каждый момент, даже когда ещё до победы далеко и надо делать очередной шаг, Тиллих и называет верой.
При этом он подчёркивает, что это не просто память о предыдущем успехе или расчёт сил на предстоящее мероприятие, а “захваченность” – типа внутреннего горения.
Типа человек говорит в ответ на тот или иной вызов судьбы: “ну, это не проще, чем кинуть кольцо в Ородруин, но пропади всё пропадом, я готов, я сейчас же начну это дело!” Примерно так.
Очень толково об ответе “и всё-таки да!” объяснено здесь.
Вот-вот:) И псевдо-христиане тут начинают петь в один голос с анти-христианами:)
А ноги у этой идеологии растут из неприятии мира, основанной на том, что человек не умеет радоваться жизни, не умеет адекватно себя реализовать – и ему хочется объявить то, чего он не умеет, не ценным, не нужным – и более того, он настаивает на том, чтобы всех заставить от этого отказаться! – и критерием качества для него становится эта самая “жертвенность”. Типа, чем больше я отнимаю у себя и у других – тем выше мой статус, тем более я значительный человек!
Page 3
Тут вот мы с вами говорили про “мужество быть” по Толкину – а теперь поговорим об том же по Льюису.
По ходу обсуждений темы оказалось, что наилучшее толкование цитаты из Пауля Тиллиха (которую мы приводили и осмысляли здесь и здесь) принадлежит, как ни странно, не общеизвестным светилам современного богословия kiratata – а несравненному кваклю Хмуру, персонажу книги К.С.Льюиса “Серебряное кресло” !!
Кульминационный в этом смысле эпизод – спор с Колдуньей в подземном царстве. Одурманив героев музыкой и куреньями, Колдунья начинает ласково убеждать их, что и солнце, и Аслан – просто сны, которые приснились им под впечатлением реальных вещей, лампы и кота; Нарния – плод их выдумки, игра для маленьких.”Одумайтесь, оставьте эти детские забавы!.. Для всех найдется дело в реальном мире.” Под давлением гипнотических средств и аргументов Колдуньи дети испытывают желание согласиться с ней; каждый акт согласия приносит существенное облегчение. Тогда квакль Хмур ступает босыми ногами на горящие угли, чтоб загасить колдовской огонь – и чары ослабевают, а боль в ногах придает ему ясность мысли. Он произносит спич:”Минуточку внимания, мадам! Всё, что вы сказали, верно. Я всегда хочу знать худшее и держаться как можно лучше. Потому спорить не стану. Допустим, мы видели во сне или выдумали всё это: деревья, траву, солнце, звезды и даже Аслана. Но тогда выдумка лучше и важнее реальности. Допустим, это мрачное место и есть единственный мир. Тогда он никуда не годится. Может, мы и дети, играющие в глупую игру. Но четверо детей создали игрушечный мир, который лучше вашей реальной ямы. Я не предам игрушечного мира. Я останусь с Асланом, даже если Аслана нет. Я буду жить как нарниец, даже если нет Нарнии. Благодарю за ужин, но мы четверо покинем ваш двор, вступим в темноту и будем всю жизнь искать дорогу наверх. Не думаю, что жизнь эта будет долгой, но стоит ли о том жалеть, если мир – таков, каким вы его описали.”
Вот это и есть, говоря философским языком – “мужество как самоутверждение бытия вопреки небытию”.
Спасибо кваклю Хмуру, спасибо Льюису, спасибо Тиллиху и Франклу, ну и всем прочим участникам разговора тоже большое спасибо:)))
Ещё продолжим чуть погодя:)
Page 4
Помните, дорогие читатели, старый анекдот? –
Идёт по лесу ёжик. На спине у него грибок. Под мышкой – опрелость. Во рту – кариес…
Мы вообще-то и так довольно часто эту зарисовку вспоминаем, ибо оно весьма жизненно. А тут получилось до того жизненно, как будто не в реале, а фарс и буффонада, нагромождение деталей…– прямо-таки дарье-донцовщина какая-то наша обожаемая:)))Суть проста. Резко наступили холода, но уличные работы нам никто не отменял… – как водится, в ноябре мы мало-мало заболели. По очереди болели руки-ноги, ну это как всегда; у Киры, как обычно, болел зуб; у Таты, что бывает редко, разболелось ухо – притом, как говорится, нипадеццки. Вдобавок на подбородке вылез чирей то ли простуда. Уже смешно.
Дальше смешнее. Сидим дома (ну то есть выходим не дальше соседнего двора), лечимся, параллельно обсуждаем с вами, дорогие наши читатели, философию с богословием и т.д. и т.п. Вроде всё нормально.
Однако же, когда ухо у Таты уже почти в порядке, и даже удаётся сделать успешную вылазку за продуктами в Выборг – Тата умудряется упасть (что, впрочем, как обычно), да притом так, что ломает левую руку.
Что, по счастью, бывает редко. Прямо скажем, в первый раз.
Ну, как Тата с самодельной перевязкой через плечо ездила в тот же самый Выборг и как ей в дежурной больнице доктора руку втроём на место вытягивали (это по-ихнему называется “делать репозицию” – в том смысле, что дедка за репку, бабка за дедку и так далее) и гипс накладывали – это тоже было ужасно смешно, и даже отчасти остросюжетно – ведь требовалось со всеми этими делами успеть вписаться до последнего поезда из Выборга домой. Как на следующий день отекла кисть, потому что гипс оказался тесноват, и как через день Тата вновь посетила прекрасный город Выборг, пробилась к травматологу уже в поликлинику (оказалось, что травмированных подобным образом очень много, хм, а мы-то думали, редкость…) и т.д. и т.п. – это было, конечно, чем дальше, тем смешнее. То, что написали дежурные доктора в направлении к травматологу, насмешило нас вообще до слёз:
“Диагноз: перелом луча в обычном месте слева от 11 ноября 2009”
То есть, поломать луч слева от 11 ноября местные врачи, оказывается, считают обычным делом. Так-то! – а нам вот сразу почудилось в этом нечто эльфийское… Что там, если так подумать, слева от 11 ноября?.. Самайн?..(Тате почему-то сразу вспомнился славный эпизод времён работы в клинике Отта, в первый год лаборантства – у них там была своя епархия, научные лаборатории, виварий, – и в главное здание, где, собственно, клиника и врачи, их посылали редко. Как-то раз Тата по дороге на работу подвернула ногу, и начальство послало её в лечебный корпус – чтобы доктора глянули, нет ли чего серьёзного. И вот Тата входит в кабинет и от смущения быстро выпаливает – “здрасьте, не могли бы вы посмотреть мою ногу?” – а строгая врачиха ласково так улыбается и говорит: “Нет, милочка, не могла бы! К счастью, не могла бы. Ведь я – патологоанатом!”)
Кульминация же всей этой уморительной вереницы событий (ну, по крайней мере, на сей день кульминация, про дальнейшее не загадываем!), после которой мы и решили, что более нельзя утаивать всё это от вас, дорогие наши читатели – самый, можно сказать, пик веселья наступил сегодня.
Возвращается, стало быть, Тата из той самой поездки к врачу, весьма довольная подрезанным гипсом и горячим сочувствием местных жителей – однако ж с огорчением замечает, что ухо снова как-то так даёт о себе знать.
Водрузив на соответствующее место (то есть на Татину голову) все причитающиеся означенному уху согревающие облачения, мы наконец собираемся завтракать.
Как водится, вечереет, но ещё не сумерки; в предзакатном свете обворожительных, предвещающих мороз, совершенно не поломанных слева от 11 ноября лучей мы внезапно видим своё чаепитие со стороны – и начинаем дико ржать, а параллельно устраиваем фотосессию. Потому что оформление сюжета в данном случае явно чересчур – даже по нашим, мягко говоря, нестандартным меркам антуражности. Впрочем, судите сами:)))
Митьки, стало быть, отдыхают!
“Эх, па-адружка, любезная Пеструшка!..”
Не подумайте, Тата вовсе не… мм… задний проход у Марсика изучает – просто это он так изогнулся, ласкаясь
А здесь Тата вовсе не навеселе – просто они с Марсиком пытаются изобразить лукавое и одновременно кокетливое выражение лица
Кира пацталом!!!
А Тёмушку никак не удаётся разбудить – ни для участия в фотосессии, ни просто чтоб вместе с нами посмеялся:)))
Page 5
Вспоминаются Татины стихи той давней поры, когда мы только обзавелись собственным жильём – наша первая зимовка на своей квартире (тогда это была ещё комната в коммуналке). Тихое, ни с чем не сравнимое счастье врастания в свой дом. Что у нас будет своя земля и на ней обиталище, созданное фактически своими руками, мы тогда ещё даже и не мечтали…
* * *Что за в этих краях снегопады?!.. –Вышла я и в мерцание канула.Мне узнать и исследовать надо,Что такое “зима на Плеханова”.Кисея в небесах и на окнах.Рвущий прочерк колонны Казанского.Зимовать здесь не то, что на Охтах –А ведь те же широты, казалось бы.
Словно мышь, угнездилась в тепле яИ запасы наделала разные:Будем жить, от работы шалеяИ великие праздники празднуя.28.11.85
Тата Гаенко
Page 6
Что сказал бы бессмертный трубадур цыганских романсеро, посетив в эти ноябрьские дни нашу смиренную обитель? Какими словами воспел бы он феерическую роскошь и созерцательную отрешённость зимнего убранства наших садов, явленных вашим глазам, дорогие читатели, в предыдущем постинге?..
Поэтическое преломление впечатления от наших дивных краёв в знойную июльскую пору сквозь солнечногранную призму творческого дара великого испанца нашло своё отражение в стихотворении “В садах Лейпясуо”. Оценим теперь по достоинству воплощение в словесной форме зимних впечатлений.
===============
В снегах Лейпясуо
Источник: //kiratata.livejournal.com/90442.html
Тиллих мужество быть
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Тиллих.
Пауль Йоханнес Тиллих
Paul Johannes Tillich
Дата рождения
20 августа 1886
Место рождения
Штарцеддель, Пруссия, Германская империя
Дата смерти
22 октября 1965 (79 лет)
Место смерти
Чикаго, США
Страна
- Германия
- США
Учёная степень
докторская степень
Альма-матер
- Университет Фридриха Вильгельма
- Тюбингенский университет
Язык(и) произведений
английский, немецкий
Направление
диалектическая теология, теология культуры
Награды
Мессенджеровские лекции (1957)
Пауль Тиллих в Викицитатнике
Пауль Тиллих на Викискладе
Пауль Йоханнес Ти́ллих (нем. Paul Johannes Tillich; 20 августа 1886, Штарцеддель, Пруссия, Германская империя — 22 октября 1965, Чикаго, США) — немецко-американский протестантский теолог и философ-экзистенциалист, представитель диалектической теологии.
Считается одним из наиболее влиятельных теологов XX века. В отличие от Карла Барта и др., стремился к созданию универсальной «теологии культуры».
Известен по своим работам «Мужество быть» (1952) и «Динамика веры» (1957), рассматривающих вопросы теологии современной культуры и адресованные широкому кругу читателей.Как теолог наиболее известен своим главным трёхтомным трудом «Систематическая теология» (1951—1953), раскрывающим «метод корреляции», с помощью которого Тиллих стремился истолковать христианские символы откровения в качестве ответов на вопросы человеческого существования, ранее поднятых экзистенциализмом.
Биография
Родился 20 августа 1886 года в небольшом селении Штарцеддель (англ.)русск. в провинции Бранденбург Германской империи (ныне территория Польши) в семье консервативного лютеранского пастора Евангелической государственной церкви старших Провинций Пруссии Йоханнеса Тиллиха и либеральной Матильды Дёрсилен происходившей из Рейнской области.
Он был старшим из трёх детей и имел двух сестёр: Йоханна (1888—1920) и Элизабет (род. 1893). Когда Паулю было 4 года его отец стал суперинтендентом диоцеза Бад-Шонфлиз. Здесь он учился в начальной школе (англ.)русск.. В 1898 году Тиллих продолжил обучение в гимназии города Кёнигсберг в Ноймарке. Здесь он испытывал глубокое одиночество, преодолевать которое ему помогало чтение Библии.
Учась в школе, он испытал на себе влияние идей гуманизма.
В 1900 году Йоханнеса перевели в Берлин, и в следующем году Пауль пошёл учиться в местную школу, которую окончил в 1904 году. В сентябре 1903 года в возрасте 17 лет Пауль потерял мать, умершую от рака.
Тиллих в разные годы учился в нескольких университетах Германии — в 1904 году поступил в Берлинский университет, в 1905 году в Тюбингенский университет, в 1905—1907 годах учился в Университете Галле.
Начало карьеры
В 1911 году Тиллих получил учёную степень доктора философии в Бреслауском университете, а в 1912 году стал лиценциатом теологии в Университете Галле.
В 1912 году стал пастором Евангелической церкви Германии в провинции Бранденбург.
В 1914 году женился на Маргарите («Грети») Вивер (1888—1968). В октябре, после начала Первой мировой войны, Тиллих служил в армии капелланом. В 1919 году Пауль и Грета развелись после того, как было установлено, что ребёнок рождён не от Тиллиха. Тогда же он встретил Ханну Вернер-Готтшоу, которая в 1924 году вышла за него замуж и родила ребёнка.
В 1919—1924 годах преподавал в качестве приват-доцента теологии в Берлинском университете.
В 1924—1925 годах был профессором теологии в Марбургском университете, где начал создавать свою систематическую теологию. В 1925—1929 годах — профессор теологии в Высшем техническом училище Дрездена и Лейпцигском университете, а в 1929—1933 годах — Франкфуртского университета.
Американский период
Летом 1933 года Германию посетил Рейнгольд Нибур, предложивший Тиллиху преподавать в Нью-Йоркской объединённой теологической семинарии. Смена страны повлекла за собой и смену языка с немецкого на английский, на котором Тиллих публикует свою трёхтомную монографию «Систематическая теология».
В семинарии он преподает в 1933—1955 годах в качестве приглашённого профессора философии религии. В 1933—1934 годах он также преподаёт в качестве приглашённого лектора в Колумбийском университете. В 1937 году Тиллих заключил пожизненный контракт с семинарией, а в 1940 году стал профессором философской теологии и получил американское гражданство.
Он также входил в кружок христиан-социалистов, сложившийся вокруг Нибура.
В Объединённой теологической семинарии Тиллих сделал себе имя, опубликовал ряд трудов, где изложил свою синтетическую протестантскую теологию и философию экзистенциализма.
В 1936 году вышла в печати монография «О границе», в 1948 году сборник эссе «Протестантская эра», в тот году вышел его сборник проповедей «Встряска оснований». Благодаря последней публикации Тиллих приобрёл значительную аудиторию, какой до это никогда не имел.Но самым значительным из всех произведений стала трёхтомная «Систематическая теология», которая принесла Тиллиху всеобщее признание в научном мире, а также монография «Мужество быть».
После выхода первого тома «Систематической теологии» Тиллих получил приглашение читать в 1953—1954 годах престижные Гиффордские лекции (англ.)русск. в Абердинском университете. Позднее этот трёхтомник был назван «его шедевром» в биографии Тиллиха, написанной Пауксом на основе лекций Дуайта Х. Терри (англ.)русск..
В 1955 году Тиллих перешёл в Гарвардскую школу богословия, где получил высшее профессорское звание университетского профессора Гарвардского университета.
В 1961 году Тиллих стал одним из основателей Общества искусств, религии и современной культуры (англ.)русск., с которой связал всю свою жизнь. В это же время им были опубликованы два оставшихся тома «Систематической теологии».
Источник: //12kisses.ru/tillih-muzhestvo-byt/
Но кроме построения защитных зон и крепостей, культура противостоит небытию и другим путем – собственно путем мужества, то есть принятия угрозы и тревоги небытия на себя. Эта работа культуры и дает систему этических ценностей.
История, по Тиллиху, выглядит так: общая, онтологическая угроза Небытия, Ничто, поворачивается к человеку то одной, то другой своей стороной – и порождает «эпохи тревоги», переломные эпохи истории, в которых рождается новое мужество, отвечающее этим разным обликам или ликам Тревоги: мужество принять на себя угрозу судьбы и смерти (конец античности); угрозу вины и осуждения (конец Средневековья); угрозу тотального сомнения и бессмысленности (конец Нового времени).
Я бы сказала, что это особое прямостояние для меня лучше всего описывает, что такое благородство, душевное благородство, в том числе. Так что, видимо, это большая беда, что с какого-то времени человек не может так стоять.
В быту, конечно, это сохраняется в европейской традиции – но человек европейского искусства давно уже не может этого делать. Не один век. Очевиден какой-то долгий вектор.Что тут скажешь? Можно ли придумать какое-то противоядие? Каким образом человек может вновь выпрямиться и легко, открыто взгляду стоять? Я не знаю. Все как будто попадают под этот гнет. Исторический гнет?
