< Почему учителя уходят из школы? И не только в России - Психолог

Почему учителя уходят из школы? И не только в России

Почему я ушла из школы. Исповедь сбежавшего учителя

Почему учителя уходят из школы? И не только в России

Быть молодым учителем сложно: коллеги часто относятся как к ребёнку, дети не всегда слушаются, зарплата маленькая. Наш блогер, бывшая учительница Кристина Кольцова, рассказывает, какие проблемы есть в современной школе и почему она ушла из школы работать в кофейню.

Привет, учитель! Рассылка

Для тех, кто работает в школе и очень любит свою профессию

Когда ты молодой педагог, всё вокруг страшно и зыбко. С этими страхами сталкивается каждый начинающий учитель. И если вы один из них, согласно кивните, читая это. Если же вы по ту сторону баррикад и ваш ребёнок тоже ходит в школу, но за знаниями, а не за зарплатой, — у вас есть прекрасная возможность взглянуть на это со стороны.

1. Нагрузка

Ваше тело и мозг не привыкли к такой сумасшедшей нагрузке в режиме «отдохнёшь, когда умрёшь». У вас ещё нет практической мудрости во взаимодействии с дураками, тиранами, стариками, взяточниками и манипуляторами, несформировавшимися детьми и такими же взрослыми.

Про университет здесь стоит деликатно промолчать. Он даёт выпускникам только навыки выживания «на сотку», пару дат из истории, имён из персоналий и одного-двух действительно хороших друзей. Хотя, конечно же, это субъективные впечатления. Пугает только, какие одинаковые у выпускников университета субъективные впечатления.

2. Синдром самозванца

Вы никогда не чувствуете себя действительно профессионалом, потому что есть коллеги вдвое старше, опытнее и умнее.

В коллективе молодых ребят в офисе, работая в кофейне или баре, вы редко чувствуете себя настолько несмышлёным ребёнком, заигравшимся и натянувшим папины взрослые штанишки и мамины туфли не по размеру. Получаете зарплату вы пополам с гордостью и смутным неоправданным стыдом.

3. Баланс

Вы как акробат над пропастью балансируете между дружелюбием по отношению к детям, особенно старшим, и чёткими личными границами строгости и сухой объективности к ним же. На трибунах сидит самая капризная и вполне закономерно требовательная публика: родители, коллеги, администрация.

4. Страхи

Видите ли, страхи о школе оправдываются, и оправдаются в больших размерах, чем предполагалось. Отношения с деньгами проходят долгий путь примирения, удара в голову, гордого удовольствия и закономерного разочарования.

Безграничная и глубокая ответственность за всё происходящее — за каждое слово, за каждый ответ, за процесс работы, за присутствие и отсутствие, за каждое мгновенно принятое решение — перестаёт быть страшным сном о взрослой жизни и становится ежедневной реалией.

Камнем на шее, который уже и не замечаешь. И как-то даже привязываешься к нему.

5. Усталость

Восторг от работы сменяется ленивой, иногда и злой усталостью и безразличием. За успех детей и их к вам тёплое отношение перестаёте гореть. Предмет во всех его отношениях становится неинтересен. Сильный и дружный класс, педагогический профессиональный рост кажутся суррогатами успешной и осмысленной жизни, верить в которые стыдно и сложно.

6. Юридическая ответственность

Добавим к этому уже пугающему рецепту юридическую ответственность, бумажное и электронное море отчётов, на которые никто не взглянет. Невозможность отказаться от тренингов, открытых уроков, участия везде.

Экскурсии и курсы вне рабочего графика и реплики вроде «Давай ты, ты же молодой педагог, все нововведения в образовании по твою душу, мы своё уже отработали, мы хотим тихо вести свои уроки до скорой пенсии», «Почему у моего сына два?», «Удаляйте это фото из социальных сетей, если хотите работать здесь», «Почему вы на больничном дома не уследили за тем, что два ваших ученика подрались?», «Вашего ученика-ипохондрика забирает скорая, до родителей мы не дозвонились, едете вы» и так далее.

За год работы в таких условиях вчерашние выпускники бегут из школы под предлогом эмоционального и профессионального выгорания.

Для серьёзной части молодых педагогов школа — это карусель, на которой тошнит каждого посетителя, но слезть они не могут по самым разным причинам

Их в школе держит либо исключительная, вызывающая уважение любовь к детям, либо обстоятельства. У всех разные: ипотека молодой семьи, нежная привязанность к своему униженному, но такому удобному положению, преемственность, обречённость, глубокий интерес к деньгам, власти и статусу.

Шесть перечисленных проблем коротко можно назвать чумой, подкосившей молодых специалистов по всей стране. Проблема серьёзна настолько, что из моей школы, а конкретнее из моего корпуса, этим летом ушли четыре молодых учителя.

Посчитайте это в процентах, дорогие читатели, если учителей было около 25 всего. Люди, любящие и знающие своё дело, уходят, чтобы буквально выжить. Здорово, если вас кто-то поддержит в решении уйти с пожирающей душу и здоровье работы.

А если нет — не переживайте, худшее всё равно позади, вы же работали в школе.

К счастью, эта чума добралась до меня. Мне было 22, у меня была действительно хорошо оплачиваемая работа в хорошей школе (я даже посчитала однажды, моя зарплата там была в девять раз выше предыдущей).

Окончила вуз с двумя профилями подготовки, был гордый статус учителя фундаментальных предметов и классного руководителя.

Опыт, подопечные и безбрежный океан удушающей ответственности за всё происходящее с ними, какие-то повышения квалификации, какие-то таланты, а потом это всё стало слишком.

Теперь же моя зарплата меньше, и довольно сильно, но я всё ещё не умираю с голоду, а казалось, что это первое, что я сделаю после увольнения. Диплом о высшем образовании я так и не забрала из университета, а в моём подчинении — барная стойка и кофемашина, и, сидя за ней, я иногда ловлю себя на глупой счастливой улыбке человека, который позволил себе пожить.

Иногда уйти — это действительно привилегия, доступная не каждому.

Вы находитесь в разделе «Блоги». Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.

Источник: //mel.fm/blog/kristina-koltsova/90478-6-prichin-uyti-iz-shkoly-ispoved-sbezhavshego-uchitelya

Почему учителя уходят из школы? И не только в России. Почему я ушла из школы? Пять исповедей молодых казанских учителей

Почему учителя уходят из школы? И не только в России

500 миллионов рублей собирается выделить в этом году государство для привлечения молодых учителей в российские школы. Господдержку в сумме 500 тыс. руб. получит тысяча выпускников вузов 2009 и 2010 годов, принятых на работу в школы этим летом, сообщили на днях все СМИ.

Минобрнауки опубликует список «золотых» вакансий для школьных учителей. Каждый из начинающих педагогов получит 500 тыс. рублей и сможет использовать их «по своему усмотрению». Деньги выплатят в два захода – по 250 тыс. рублей в конце 2010 и 2011 годов.

Отбирать тысячу вакансий, на которые будет распространяться федеральная поддержка, станет специальная рабочая группа.

В ее состав войдут представители минобр-науки, профсоюза работников народного образования, органов власти и полномочные представители Президента РФ в федеральных округах.

ВОПРОС. Только ли финансовая проблема отпугивает молодых педагогов от школы, решили выяснить «КВ». И на условии того, что имена учителей будут известны лишь редакции, записали пять исповедей казанских педагогов, которые ушли из школы.

Разочарование

ИСПОВЕДЬ 1.Елизавета, 28 лет: Я мечтала стать учителем с детства. И после школы поступила в ТГГПУ. Практику проходила в лицее. Первый опыт развеял мои иллюзии, когда я столкнулась с негативной стороной учительского труда.

Но полное представление о нем дала постоянная работа. Учителей иностранных языков в школах не хватает. Поэтому место я нашла легко. Но работать оказалось сложно. Молодых преподавателей сильно запрягают. Мероприятия, планы – все легло на мои плечи.

Приходилось постоянно заменять коллег. Молодые учителя английского задерживались в школе не больше полугода. Кто-то уходил в декрет, кто-то переезжал. Но большинство просто уходили на более оплачиваемую работу. Основная масса шла в торговлю.

Для меня текучесть означала большую нагрузку. Я пропадала в школе целыми днями.

Не повезло и с коллективом. Учителя четко делятся на группы: опытные, зрелые преподаватели и молодые. Я не встретила поддержки со стороны старших коллег. На мои попытки использовать новую методику обучения они смотрели негативно.

Это была не критика, а полный остракизм, что и заставило меня разочароваться в профессии. Мысль о смене места работы пришла через год. Я переехала и устроилась в другую школу. Однако там меня ожидала еще худшая ситуация. В 2008 году я вышла замуж, родила дочь.

Семья требовала много времени. Я уже не могла быть спасательным кругом – заменять учителей и преподавать допоздна. В 2009 году мне предложили работу переводчиком со свободным графиком и с высокой зарплатой. Я люблю свою профессию. Но разочарована в школе.

Работа в ней не может сочетаться с полноценной семейной жизнью. Думаю, что никогда не вернусь в профессию.

«Подай, принеси!»

ИСПОВЕДЬ 2. Аида, 20 лет:Я пришла в школу сразу после окончания пединститута. Друзья и близкие в один голос заявляли: «Ты знаешь, какие сейчас в школе дети? Они тебе все нервы измотают!» Дети не измотали. А вот руководство школы выбило меня из колеи. Казалось бы, пришел молодой специалист, его надо поддержать.

Но я превратилась в специалиста типа «подай, принеси». Все мероприятия взвалили на меня. Я буквально ночевала в школе, не успевая подготовиться к своим урокам. Успеваемость учеников снизилась. Попросила дать мне передышку от мероприятий. Но в ответ завуч написала докладную на имя директора.

Мне пришлось оправдываться на педсовете.

Вторая проблема – часы, от количества которых зависит зарплата учителя. Их распределяет директор. На просьбу дать больше уроков я получила отказ. Учителем английского языка в нашей школе работала племянница директора. Через три месяца пришла родственница завуча.

Хорошо, что у меня было классное руководство, за которое платили около 1000 рублей. Я жила далеко от школы, поэтому добиралась на старенькой «семерке». «Мне нужно отвезти документы, подвезешь?» – попросила однажды директор. Такие поездки стали ежедневными.

Я тратила последние деньги на бензин, мотаясь из одного конца города в другой. Иногда директриса просила забрать из музыкальной школы ее дочь.

Терпение иссякло, когда мне заявили, что молодых учителей приглашают на общественную работу. Для нее почему-то требовались рабочая одежда и половые тряпки.

Вдвоем с другой молодой учительницей мы подъехали по указанному адресу, где находился детский лагерь. Нам объяснили, что работа заключается в уборке помещения. Целый день мы отмывали стены и полы ледяной (!) водой.

Когда руки перестали слушаться, я возмутилась. За что впоследствии получила выговор от директора школы.

Лицемерие

ИСПОВЕДЬ 3.Оксана, 24 года, учитель математики: Когда я пришла в школу, казалось, все легко. Проработала сентябрь-ноябрь. Дети от меня были в восторге, учителя хвалили. Многие еще в первый день сказали, что рады моему приходу.

Но в декабре ко мне на урок пришел директор. Оказалось, я веду занятия не совсем правильно. То есть свой предмет знаю хорошо, последовательно излагаю материал, но неправильно преподаю с педагогической точки зрения. Директор подчеркнул, что я хорошо лажу с детьми.

У меня есть педагогический талант, несмотря на молодость. Потом на уроки начали ходить завучи. Они тоже меня хвалили. Перед Новым годом было собрание, на котором обсуждали работу молодых специалистов.

Тогда-то и выяснилось, что в лицо о твоей работе говорят одно, а при директоре – прямо противоположное.

Дети… Не знаю, в этой ли школе или во всех они такие? В нашей было четкое деление на хорошие и плохие классы. Но ведь отбор, считаю, должен производить психолог. Еще детей можно поделить на «маленьких» и «больших». «Маленькие» – те, кто выглядят и думают соответственно возрасту. А есть не по годам развитые. Есть дети умные и развитые. А есть неадекватные и не очень умные.

Если говорить об эмоциональной стороне вопроса, то в первой четверти все было замечательно. К детям привыкаешь быстро. Во второй начинаешь мечтать о каникулах. Хотя и в каникулы школа полна детьми – кружки, секции. Хочется отдохнуть от них, но не получается. Такое ощущение, что попадаешь в центр вне-школьной работы.

Под конец года всерьез устаешь от детей. Они хотят на улицу и не желают заниматься, особенно в классах, где нет экзаменов. Многие учителя постоянно жалуются на детей. Хочется спросить их: «Зачем здесь работаешь?» Я поняла, что учителя делятся на тех, у кого есть призвание, и тех, у кого его нет.

Со мной в школу пришла еще одна молодая учительница. Она цветет от своей работы! Ей нравится учить даже неадекватных детей. Другие учителя либо ничего больше не умеют делать. Либо боятся что-то изменить в своей жизни, так как давно работают в школе. Через год я пришла к выводу, что работа учителя очень однообразная.

А не творческая, как говорят. Поэтому я и ушла из школы.

Неблагодарность

ИСПОВЕДЬ 4. Резеда, 23 года:Учителем русского языка работаю первый год. Пришла сразу после педколледжа вместе с подругой. Что такое школа и как она живет, я знала, когда проходили практику. Но то был один урок в день, а сейчас по 5 – 6.

Первую неделю было сложно. Во-первых, нам не дали учебников и ничего не объяснили. Мы не знали что делать и растерялись. Приходилось что-то придумывать, готовиться к уроку, ища информацию в интернете.

Во-вторых, мы приходили после школы такие усталые и измученные, что сразу ложились спать. В первое время были небольшие стычки с коллективом – со старшими и опытными. У него свои правила. Например, вовремя забрать журнал или случайно не стереть с доски в кабинете.

Первое время мы никак не могли к ним привыкнуть. Сейчас воспринимаем все спокойнее.

За это время я сделала вывод, что дети неблагодарные. У меня есть параллель девятых классов. Они относятся ко мне несерьезно, воспринимая как ровесницу. Со старшими классами намного тяжелее.

Подростки показывают свой характер, могут нецензурно выражаться на уроках. Малейшее притеснение вызывает бурю негативных эмоций. Например, девочки начинают плакать в середине урока.

Или встают и молча уходят из кабинета.

Подруге проще – у нее вторые классы. Дети любят и ее, и английский язык. Обиднее всего, что родители тоже неблагодарные. От них ждешь поддержки.

Хочешь, чтобы они не пропускали мимо ушей то, что говорит учитель об их ребенке. В школе его еще можно перевоспитать. Но многие родители вообще не занимаются своими детьми и не ходят на собрания.

Другие, наоборот, постоянно приходят в школу и выпрашивают оценки для своих детей.

Дети очень разные. Сюжеты нашумевшего сериала «Школа» отражают действительность. Для меня до сих пор шок то, что старшеклассников у нас выпускают на перемене из школы покурить. Учителя знают об этом, но бездействуют.

И швец, и жнец

ИСПОВЕДЬ 5. Диляра, 25 лет: Все знают, в педуниверситет сегодня идут в основном те, кто не поступил в другие вузы. За редким исключением тех, кто с детства мечтал преподавать. В школу я пришла вместе с другими тремя молодыми педагогами, один из них – мужчина. Он уволился из школы первым. Ответ прост – зарплата.

Несоответствие количества требований к педагогу и суммы его зарплаты, сказал он мне. Да, 7 – 8 тысяч рублей до обидного мало. Особенно если выпускник вуза снимает квартиру. А обязанностей много. То нас просят быть капитаном школьной команды КВН. То поставить сказку на Рождество или покрасить стену в выходной день. Молодым учителям в школах очень непросто.

Детей не мотивируют ни оценки, ни знания.

ВМЕСТО КОММЕНТАРИЯ.Полтора месяца назад мы послали эти исповеди прокомментировать в Министерство образования и науки РТ. После долгих переговоров с пресс-службой получили ответ: «Ваше письмо принято к сведению».

Луиза Биктимирова, Альбина Ахметзянова, Дарья Бикулова, Алина СИНИЧКИНА, Зиля Шамионова

Задать вопрос Пенсионному фонду РТ

Источник: //uformat.ru/grammar/pochemu-uchitelya-uhodyat-iz-shkoly-i-ne-tolko-v-rossii-pochemu-ya-ushla/

Территория страха: монолог учителя, который решил уйти из школы

Почему учителя уходят из школы? И не только в России

Артем Новиченков

Выпускник факультета журналистики МГУ (кафедра художественной критики и публицистики); учитель литературы в школе № 2009; преподаватель НИУ ВШЭ; методист; ведущий курсов художественной критики в Домжуре; лектор культурной платформы «Синхронизация»

Я проработал в школе неполных четыре года, очень длинных и насыщенных. Еще студентом четвертого курса меня позвали в московскую школу номер 1101 учителем русского языка и литературы на 24 часа в неделю с зарплатой в 24 тысячи рублей. И это был невероятный опыт.

Неугомонный 5-й класс, ежедневная стопка тетрадей на проверку, хамство директора и буллинг (травля одного из членов коллектива. — Прим. ред.) со стороны преподавателей. А еще школа находилась на другом конце города, и после работы, сонный, я ехал в университет на пары. Было очень тяжело и одиноко.

О том, что меня уволили, я узнал от учеников.

На пятом курсе я писал дипломную работу и, как только выпустился, снова вернулся к работе учителя. Других вариантов я не видел.

Я переехал в Северное Бутово и устроился в школу неподалеку. При первой встрече с директором я сразу понял, что хочу с ним работать.

Он умный, прогрессивный и мудрый — даже когда я переехал в Мытищи, место работы не сменил. В 2009-й школе я проработал полноценных три года, выпустил три девятых класса и три одиннадцатых.

Это принесло столько счастья, столько опыта и смыслов. И вот теперь я ухожу.

Когда я был учеником

Когда учительницы говорили: «А голову ты дома не забыл?», «Звонок только для учителя!», «Я-то свое отучилась, а вы — нет!» — мы морщились. Было противно и скучно, но мы не осознавали, что именно было не так. «Ну, географичка дура». «У математички всегда так — она просто одинокая и злая».

«Трудовик — он и есть трудовик». Когда завуч спрашивала: «И тебе не стыдно? А должно быть!» — мы играли стыд. Когда русичка говорила: «Три пишем, два в уме» — и ставила авансом троечку, мы играли прилежность. Когда классуха отправляла чистить школьный двор от снега за отметку, играли покорность.

Эти роли были частью квеста под названием «Школа». За некоторыми учениками роли — троечник, отличница — закреплялись до выпуска. Учителя играли доброго учителя или злого, охранник — охранника, библиотекарша — библиотекаршу, завуч играла завуча, а директор — директора. И все знали правила, хотя нигде они прописаны не были.

В кабинете завуча в сознании проявлялся державный символ ковра: тишина, стоишь на мягком, потупив голову, соглашаешься на все — только бы не директор

Мы отчетливо понимали: одни мини-квесты, например, географию и обществознание, пройти проще, другие — математику и химию — труднее.

Изворотливо мы пытались избежать болезненных ситуаций: забывали дневники дома, оттягивая расправу, отключали телефоны из сети, когда знали, что сегодня будут звонить, прогуливали контрольные, имитировали болезнь. И это казалось нормальным. Так делали все.

Это настоящая игра, разве что цель обратная: не дойти до «босса» и победить в схватке, а избежать фатальной встречи до истечения времени. 11 лет. С передышками.

Чем ты тише и прилежнее, тем проще продержаться. За нарушение правил ты переходил на уровень, усложняющий пребывание в игре. Иерархия ясна: учитель-предметник — классный руководитель — завуч — директор.

В кабинете завуча в сознании проявлялся державный символ ковра: тишина, стоишь на мягком, потупив голову, соглашаешься на все — только бы не директор.

Ждешь и, пристыженный за то, что ты такой, какой есть, выдыхаешь после помилования, которому поспособствовал вдруг смягчившийся учитель.

Кабинет директора, располагавшийся всегда в стороне от школьной жизни, как бы отдельный, самый уютный и золотой, с портретами на стенах, внушал трепет. Директор говорила размеренно, властно.

Говорила о тебе с учителями так, будто тебя здесь нет. Но ты-то знаешь: она еще нанесет свой удар, когда обратится напрямую, и уже никто не вступится, потому что директора боятся все.

Что уж говорить о таком маленьком тебе?

Для меня школа была территорией страха, не повсеместного, конечно, ведь были и безопасные уроки, но абсолютно точно — ежедневного и неотступного. Даже в выходные дни я думал о школьных буднях, о правилах, об игре, в которую почти никто из нас не хотел играть, но играли, потому что не играть было страшно. Да мы и не думали, можно ли было не играть.

Подробности по теме

15 грехов современной школы

15 грехов современной школы

Я думал, что игра кончится: ведь я теперь учитель, поэтому могу выбирать, следовать правилам или нет. На деле оказалось иначе: админом игры я мог быть только на территории собственного урока, который в школе номер 1101 контролировался то проверяющим учителем, то без предупреждения вошедшим посреди урока директором, то внезапной диагностической работой, то еще какими-то документами.

В 2009-й школе мне дали большую свободу, кредит доверия.

Никто никогда не цензурировал мои уроки, не проверял записи, не заставлял писать объяснительные из-за того, что я назвал маленького Пушкина Сашей или рассказал детям о любовной драме Маяковского (а это все было). Я мог изучать с детьми что угодно: от Гомера до Алексиевич, от Батюшкова до Фаулза, от Дао-дэ цзин до Венички Ерофеева. И еще сотню книг.

Мне наконец показалось, что можно вольготно жить в школьном пространстве и не играть. Забить на правила, устанавливать свои.

Сегодня выпускаются тысячи девушек и молодых людей, которые думают, что они плохие, а на самом деле они просто не справились с правилами

Но всегда в классе находились три-четыре парня, которые отказывались читать, вели себя кое-как, мешали вести уроки. Я делал им замечания, поначалу даже просил дневники, хотя каждый раз мне было гадко. Я понимал, что становлюсь частью игры, выполняю роль карателя.

С каждым замечанием они делали из меня злодея, а из себя — жертву. Но самое страшное — они уже не могли без этого.

Как же переломить это? На математике они негодяи, на химии негодяи, а у меня что же — должны учиться? Школа раздала им роли, которые объясняли их: «Ну я же плохой, как я могу учиться хорошо?» И убедить их в обратном было сложно, а порой невозможно.

И сегодня выпускаются тысячи девушек и молодых людей, которые думают, что они плохие, а на самом деле они просто не справились с правилами или в них не вместились. И никто не смог им доказать, что они неплохие ребята. Или не стал доказывать. Подростки с психологией побежденных.

К концу первого года работы в школе номер 2009 я понял, что оценка — это лишь карательный инструмент поощрения. Учитель использует ее как инструмент манипуляции. И часто ставит оценку не за знания, а за следование правилам, а также согласно роли: троечник, середнячок, отличник…

Мне нужно было избавиться от такой системы оценивания.

Подробности по теме

Сексизм, лицемерие, нелюбовь: что не так с преподаванием литературы в школе

Сексизм, лицемерие, нелюбовь: что не так с преподаванием литературы в школе

В старших классах я просто отменил оценки. Но система требовала от меня отметок в журнале, и я проставлял их номинально. В итоговых отметках я выставлял то, что считал справедливым. Если кто-то хотел оспорить оценку,  он мог выполнить дополнительное задание.

За два года не было ни одного случая, когда ученик не был согласен с оценкой. А для 8-го класса, еще не готового к такому резкому переходу, я придумал квест.

Образовательный процесс превращался в ролевую игру, в которой нужно прокачивать «левел» своего персонажа и своего клана. За любые действия (прочитанная книга, сочинение, выученное стихотворение, рецензия на фильм) ученик получал баллы.

Он сам выбирал, какие задания ему выполнять, а какие нет, понимал, как можно добрать баллы, а также знал, на каком уроке он может просто отдохнуть.

Весть о том, что Артем Николаич заменил оценки «каким-то там квестом», разнеслась по школе быстро. Одна учительница даже намекнула директору в приватном диалоге: «Чем это он там занимается с детьми?» Директор дальновидно ответил, что эта система давно применяется на Западе, все в порядке.

На меня начали коситься некоторые учителя. С тем, что я на переменах играю с детьми в настольный теннис или хожу в зал бросать мяч, они уже смирились.

Отмена оценок и столбик наглых пятерок в электронном журнале, подозреваю, некоторым показались оскорбительными. Я нарушал правила. Даже не так — я предлагал альтернативные. Создавал конфликт. Многие перестали здороваться.

А после статей на «Афише Daily» отношения стали еще холоднее, особенно с коллегами-филологами.

Они уходили с моего урока и попадали в привычную манипулятивную ситуацию, где от них ждали смирения и лицемерия

Моя система предлагала ситуацию выбора: каждый делал только то, что хотел, и ровно столько, сколько считал нужным. Я надеялся, что так дети смогут учиться ответственности.

Но, как мне кажется, тщетно. Они уходили с моего урока и попадали в привычную манипулятивную ситуацию, где от них ждали смирения и лицемерия, чего они очень не любили. Мои уроки были каплей в море. В неделю их было 3 из более чем 30.

Я знал, что для многих школьников стал любимым учителем. Мне это нравилось. Теперь мне хочется уйти от этого, перестать быть поводырем, снять с себя мессианскую ответственность и отказаться от этого сладостного нектара детского внимания. Тогда же я хотел иметь больше точек соприкосновения.

У нас уже была группа в «ВКонтакте», но в ней не было камерности и интимности. Зная, что у учеников много вопросов, которые они не осмеливаются мне задать, я завел аккаунт в ask.fm — за полтора года мне задали более двухсот вопросов, на которые я всегда старался отвечать максимально откровенно.

Больше года назад мы создали чат, в который добавились все желающие: так мы начали общаться вне школы больше. Спустя долгое время я вновь начал писать песни в стиле хип-хоп — и так я попал к ним в плееры. Короче, на каком-то там уровне я все-таки победил.

Однако для меня это локальная победа, потому что люди, которые делают школу такой, какая она есть, остаются в ней работать. Что это за люди?

Кем я не стану

Я много думал о людях, которых про себя мы зовем училками. В моей школе их мало, но в некоторых, я знаю, таких большинство. Я наблюдал за ними, слушал их разговоры в учительской, слышал, как они общаются с детьми на уроке, а также слышал, как они говорят по телефону со своими детьми. И первое, что всегда бросалось в глаза, — это их тон.

Смотрел и думал: «Неужели она так же и дома разговаривает? Где же здесь настоящая Нина Викторовна, а где учительница?» А послушаешь разговор: да нет, нормально она общается с сыном, даже тепло. То есть их «учительство» — это маска. Что дает она? Защиту? От чего? От кого? От детей? Или выстраивает дистанцию? Или предлагает какие-то новые возможности?

И тогда я начал размышлять, зачем люди вообще идут в учителя. Я не думаю, что выбор профессии бывает случайным, если это выбор не по нужде. И вот что я надумал:

Первое — от одиночества, в школе всегда много людей, там появляется ощущение семейственности и отношение к кабинету как к собственности.

Второе — попытка наполнить жизнь смыслом и оправдать свое существование, ведь профессия учителя в глазах общества выглядит благородной.

Третье — это мессианство, желание занимать умы, формировать, воспитывать, то есть быть тем, от кого зависят.

Четвертое — возможность управлять, манипулировать, тянуть за ниточки, выдавливать эмоции.

Подробности по теме

«Не ты — так тебя»: жертвы и агрессоры о том, как происходит школьная травля

«Не ты — так тебя»: жертвы и агрессоры о том, как происходит школьная травля

Я описал худший из типажей. Самые же распространенные черты характера российского учителя общеобразовательной школы можно свести к такому перечню:

— манипулятивность— пассивность— нервозность— зависть— косность, стереотипность мышления

— покорность

Человек с таким набором может работать с бумагами, цифрами, но не с людьми, тем более — не с детьми. Ибо самое страшное заключается в том, что учат они тому, чему следуют сами. Их манипулятивный словарь достаточно ограничен:

«Посиди подумай над своим поведением!»«Нет, ну вы посмотрите на него!»«Тебя ждет весь класс!»«Мало ли что ты хочешь? Мне тоже много чего хочется!»«У тебя совесть-то есть вообще?»«Когда головой-то начнешь соображать?»«Ты долго надо мной издеваться-то будешь?»

«Все, разговор окончен»

На первый взгляд, фразы встречаются повсеместно — и мы уже не обращаем на них внимания. Но при пристальном рассмотрении оказывается, что все они ставят ребенка в позицию виноватого, неправого в своих желаниях и потребностях, неравного учителю или одноклассникам.

В школе нет слова «хочу», есть слово «надо»

Но прозорлив сегодняшний старшеклассник. Часто он мгновенно замечает несправедливость.

Но что ему делать, когда учитель всегда прав, а класс обычно боится оказать поддержку и предпочитает просто промолчать? Не может же он не ходить на уроки этого учителя? Сколько раз я замечал, что тому или иному школьнику хотелось бы оказаться не на моем уроке, а где-то в лучшем месте. Но ни он, ни я не могли ничего поделать с этим. Как два заключенных в камере, мы были прикованы друг к другу.

В школе нет слова «хочу», есть слово «надо». Эта ролевая модель насилия отрабатывается на каждом уроке в каждом классе в десятках тысяч школ миллионом учителей на протяжении одиннадцати лет жизни практически каждого человека.

И я ухожу из школы, потому что не хочу участвовать в этом насилии и неуважении к человеку. И открыто противостоять ему больше не желаю.

А оно лезет из всех щелей: из туалетов с незакрывающимися кабинками и часто отсутствующей туалетной бумагой; из столовой с неаппетитным питанием; из перегруженного расписания, претензий по внешнему виду, хамства охранников и уборщиц; из портящей одежду мебели и незакрывающихся общих раздевалок. И главное, что моральное насилие и неуважение лежит в основе общения учителя с учеником.

Этот текст — не хлопок дверью и не жалоба. Единственное, что испытываю, — глубокое чувство досады по поводу того, что современный облик общеобразовательных школ именно такой. И на то, чтобы его изменить, нужно время и силы многих людей, но, в первую очередь государства, хотя… о чем я говорю?

Источник: //daily.afisha.ru/relationship/5495-territoriya-straha-monolog-uchitelya-kotoryy-reshil-uyti-iz-shkoly/

Непедагогично, зато честно. Молодой учитель рассказал, почему уйдет из школы после отработки по распределению

Почему учителя уходят из школы? И не только в России

Учитель английского Сергей Гвардеенко не был отличником. Он пошел в педагогический вуз, потому что знал: на лингвистический не хватит баллов.

Он не пытается перевоспитать учеников, которым неинтересен его предмет, и собирается уйти из школы после отработки по распределению.

Сергей не из тех педагогов, которых принято ставить в пример, но часть молодых специалистов схожа с ним в мыслях. Правда, обычно они не высказывают эти мысли вслух.

Из небрежного ученика — в неформального учителя

В квартире Сергея Гвардеенко висит метровый портрет Ленина, когда-то купленный отцом в колхозе за 5 долларов. Это символично. Первый советский вождь еще в конце XIX века завещал: «Учиться, учиться и еще раз учиться!». А хозяин квартиры в начале XXI ликвидирует языковую безграмотность в пятых, шестых, восьмых и девятых классах 81-й минской школы.

4 октября в Беларуси отмечается День учителя.

Сам Сергей в школе не был отличником. Его средний балл аттестата — 4,9 по 10-балльной системе. Вуз он выбирал так, чтобы в дипломе было написано «Английский язык».

Поскольку баллов на бюджет в лингвистический университет не хватило бы, он даже не пытался подавать документы туда и поступал в БГПУ. Прошел на бесплатное отделение со второй попытки.

Получил-таки отметку «Английский язык» в дипломе. Кроме этого, может преподавать историю и обществоведение.

— Я выбрал английский, потому что в нем я готов ответить детям на любой вопрос. Я увлекаюсь этимологией, могу объяснить, откуда слово пришло в английский язык, почему оно так произносится. Ведь что такое английский? Это «трасянка» из французского, немецкого и местных галльских наречий.

До 7 класса Сергей был троечником по иностранному. Потом начал слушать музыку на английском, и появилась мотивация выучить язык.

— Конечно, сначала у меня был такой лексикон, что можно было гробовщиком на кладбище работать, — смеется учитель.

Лексикон гробовщика он сформировал, слушая западный готик-рок и хэви-метал. Сергей и сам сочиняет музыку, правда, в данный момент только в стол.

Когда-то он играл в дэз-рок-группе с леденящим душу названием «My Coffin Rats» (в переводе «Крысы из моего гроба». — TUT.BY), выступал в Минске, Киеве и Питере.

Ему до сих пор импонирует готическая субкультура. Отсюда и черный ирокез на голове, и кот по имени Фауст в квартире.

— Сцена научила меня вживаться в образ. В школе я большой и страшный Сергей Сергеевич. А так-то я парень 25 лет, который летом бегает в шортах, катается на велосипеде, носит ирокез и бреет виски.

На удивление, директора школы неформальный внешний вид не коробит.

— Был период, когда я ходил с распущенным ирокезом в школу. Мы обсуждали этот вопрос с директором. Она сказала, что ей все равно, но чтобы не иметь проблем с родителями, нужно как минимум собирать волосы в хвост. А так я весь прошлый год ходил в костюме и белой рубашке, — говорит Сергей.

Дети тоже приняли его особый стиль как данность и не выделяли среди других учителей. Сначала такое отсутствие детского интереса к чему-то нестандартному даже разочаровало его.

Принципы работы: не завышать оценки, не тратить нервы впустую, ограждать личную жизнь от школы

После БГПУ Сергей Гвардеенко попал в 81-ю столичную школу на улице Ольшевского. Попал — и понял, что в университете ему многое о профессии не рассказали. Например, о том, что программа, составленная в министерских кабинетах, «барахлит» в школьных.

— Уроки вылетают довольно часто. В министерстве, наверное, представляют себе детей, которые все 45 минут внимательно слушают, не шумят и ничего не забывают.

Как быть, если задание в учебнике основано на «домашке», а 6 человек из 7 ее не сделали? Или тему не поняли, хотя объяснял? И структура урока летит к чертям, потому что приходится откладывать новое и закреплять старое.

И, конечно, часто вылетает концепция «Ни слова по-русски».

В работе с детьми он придерживается нескольких принципов. Во-первых, не завышать оценки. Во-вторых, не тратить энергию на учеников, которым неинтересен его предмет.

— Чем старше класс, тем больше апатия к предмету. Но это нормально, потому что ученик уже знает свои приоритеты. Если ребенку не нужен английский, при этом он не мешает другим получать знания, я позволю ему заниматься своими делами. Например, делать домашнее задание по другому предмету, — объясняет Сергей.

Он не расстраивается, если видит, что школьник равнодушен к английскому. И плохим педагогом себя из-за этого не считает.

— Не нужно быть перфекционистом, потому что нервы сгорят очень быстро. Мне нравится заставить человека думать. Расстраиваться из-за того, что он не захотел работать? Я свое дело сделал.

Я объяснил как мог. Тем, кто попросил повторить, я повторил. Если ребенок этого не сделал — ему не надо. Я не буду разговаривать со стенкой.

Я только потеряю энергию, которая мне еще пригодится на следующем уроке.

В этом учебном году Сергей получил классное руководство в 5 классе. По мнению учителя, ему повезло и с учениками, и с родителями. Денежные поборы тоже не легли тяжким грузом на его плечи: в сборах на питание активно участвует староста, на нужды класса собирает родительский комитет.

— Мне дали классное руководство только в конце августа. Родители были свято уверены, что у них будет женщина. Поэтому чтобы утащить охапки цветов, что они принесли на 1 сентября, мне пришлось звонить своей девушке, — смеется учитель.

— Никто из родителей на меня косо не смотрел ни из-за внешнего вида, ни из-за молодости. Все вопросы с ними я стараюсь решать четко и быстро. Сразу всем объяснил, что если ребенка нет, должна быть или справка, или заявление.

Но у меня 5 класс, прогульщиков и курильщиков еще нет.

При этом курит сам классный руководитель. В его профиле «ВКонтакте» выложены фотографии с сигаретой. Сергей говорит, что не скрывает свою вредную привычку, но и не афиширует ее. На работе устраивает перекуры только за территорией школы. Но если ученики спрашивают — отвечает честно.

— В школе курю не я один. Только другие педагоги «шифруются», а я нет. Я считаю, что от детей такое лучше не скрывать. Вообще, врать им не стоит, иначе потом они будут врать нам. Если ребенок не дурак, он не закурит. А даже если закурит — меня это плохим человеком не сделало. Я курю с 13 лет.

Сергей не удаляет из интернета свои фото с сигаретой еще и потому, что хочет «сохранить среду общения для себя». Это его третий принцип в работе — разделять школьную и личную жизнь.

У него на стене во «ВКонтакте» висит суровое предупреждение «Уважаемые учащиеся 81-й школы! Не стоит докучать мне по поводу моих личных дел. Не стоит трогать меня в выходные. Вопросы задавать — строго по поводу английского».

— Мы все привыкли считать, что учитель — это существо, не имеющее личной жизни. Но он точно так же хочет отдохнуть, хочет вместе с костюмом снять с себя обязательства, маску строгого педагога. Мне очень повезло, что я живу далеко от школы, потому что я никогда не встречаю своих детей.

Что мешает остаться в школе? Зарплата, бумаги, «обязаловки»

Вместе с классным руководством Сергей получил в нагрузку ворох документов, которые надо заполнять. Из-за бумажной работы сентябрь у него выдался напряженным. В первую очередь классруку надо заполнять журнал — и без единой помарки.

—  Я как-то не научился писать чисто. Где-то не ту дату напишешь, а зачеркнуть и переписать нельзя. В прошлом году приходилось кое-где лезвием подтирать. Хотя я считаю, что это дикий формализм. Если это оценка — другое дело, но зачем эти драконовские правила с датами.

Еще он должен составлять соцпаспорт класса, КТП (календарно-тематическое планирование), записывать в журнал ОВР (мероприятия по организационно-воспитательной работе) и заполнять акты ЖБУ (жилищно-бытовых условий).

— ЖБУ — это нужная вещь, и это работа классного руководителя. Я хожу по квартирам учеников и смотрю, в каких условиях они живут. Почувствовал себя чекистом, когда взял классное руководство.

Знаю телефоны всех родителей, их даты рождения, метраж квартир…  — с улыбкой перечисляет учитель. — Документы, конечно, создают проблемы для начинающего педагога. В прошлом году я уходил из школы в 2 часа дня.

В этом сентябре — не раньше 4−5 часов. Но это первый месяц, дальше будет легче.

При этом, обращает внимание Сергей, формально на классное руководство отведено 5 часов в неделю. Кроме этого, есть еще 21 час уроков и 2 часа факультативов. Он еще не получал расчетный листок за сентябрь, но предполагает, что в этом году ему должны платить около 5,5 миллиона.

— Конечно, это мало, особенно для мужчины, — пожимает плечами он. — Труд учителя стоит гораздо больших денег, чем за него платят.

Кроме работы с бумагами и зарплаты Сергею не нравятся разнарядки, которые спускаются в школу.

— Налево и направо. Замечательный случай был, когда на шестом уроке, незадолго до перемены, приходит приказ собрать 25 человек и вести создавать массовку в «Минск-Арену». Прозвенел звонок, дети убежали.

Мы пошли остатки по кружкам собирать, кого-то вызвонили из дома, в итоге набрали человек 10, — вспоминает молодой человек. — Ладно, в музеи с ребятами по субботам надо ходить. Это полезно.

Но когда нужно бежать на массовку или на субботник… Само слово приказ — а это всегда приказы сверху — не может соотноситься со словом «ребенок». В итоге-то мы детей привлекаем.

Приказы сверху, инертность учителей, страх перед начальством из исполкома — белорусская школа пропитана советским духом, считает Сергей. Частично он жив благодаря самим преподавателям.

— Школа стареет. Учителя никуда не уходят, потому что некуда. Моя мать преподает химию 25 лет. Я спрашивал, все ли ее устраивает. Не все. Почему не уходит? «А кому сейчас нужна женщина под 50 с педагогическим образованием?». Учитель, поработав в школе какое-то время, становится пассивным: «Надо? Ну ладно, пойдем. За отгул же».

Сергей шел в педагогический вуз не ради преподавания и был далеко не единственным случайным студентом БГПУ. Многие однокурсники пришли ради «корочки» и мыслили так: главное — продержаться 2 года на распределении, а потом — свободная птица.

Сам он называет себя «в некоторой степени мотивированным учителем». Говорит, что вуз привил ему интерес к преподаванию, и он с удовольствием остался бы в школе, если бы не три «но» — зарплата, бумаги и «обязаловки».

— У многих молодых педагогов как? Сколько платят, на столько и работаю. Если поспрашивать знакомых, такое мнение часто можно услышать. И вправду, молодой учитель пришел в школу, он понимает, что у него есть еще перспективы, особенно если есть язык. Он понимает, что надо 2 года отработать и уйти. Главное — продержаться.

Для себя Сергей уже решил: ближе к концу учебного года пойдет на курсы, связанные либо с IT, либо с переводами.

— Обычно люди берут себе второе образование, проходят курсы или подучивают специфическую лексику и идут в переводчики. Медицинские, технические тексты сейчас очень востребованы к переводам. Кроме того, зная английский, сейчас можно без особых проблем влиться в IT-сферу.

Если подвернется место получше, чем в школе, Сергей без раздумий оставит свою 81-ю. Непедагогичное признание со стороны учителя, конечно, зато честное.

Источник: //news.tut.by/society/467042.html

Поделиться:
Нет комментариев

    Добавить комментарий

    Ваш e-mail не будет опубликован. Все поля обязательны для заполнения.